Владимир Файнберг ^{писатель}

В.М.: Многим читателям Вы известны как автор воспоминаний об отце Александре Мене. Что бы вы хотели сказать о той связи, которая существовала и существует между Вами и именем этого замечательного священника?

В.Ф.: Я был писателем до моего знакомства с отцом Александром и после его гибели занимался тем же. И влияние отца Александра (само по себе) на то, что я стал писателем, никак не сказывается. Вопрос в том, что встреча с отцом Александром дала такой импульс, который, надеюсь, не пройдёт никогда. Хотя я не собираюсь всю жизнь размахивать флагом так называемого “меневца” и делать карьеру, пользуясь именем отца Александра, с огромной благодарностью отношусь к тому, что он, несмотря на большой интерес к моей жизни, никогда не вмешивался в то, что я делаю.

В.М.: Вы окончили Литературный институт (в 1954 году) и Высшие режиссёрские и сценарные курсы (в 1971 году), объездили весь Союз в качестве внештатного корреспондента разных газет и журналов. Какие встречи вам особенно запомнились?

В.Ф.: Признаться, оглядываясь назад, можно сказать, что преподаватели в то время в Литературном институте оставляли желать лучшего. Это было, в основном, поколение талантливых, но малограмотных людей, пришедших с фронта, поэтов, которые не имели даже особого стимула развиваться и узнавать что-то самим… Всё это было на грани анекдота. Некоторые из них были более благородны, другие урывали всё, что могли. И поэтому я не могу, в этом смысле, ничем добрым вспомнить Литературный институт… Что касается дальнейшего, то, конечно, в дальних колхозах, кишлаках, горных селениях встречались фантастические люди библейской доброты и мудрости. От них-то я и старался почерпнуть. На Высших режиссёрских и сценарных курсах тоже было поколение людей, замученных страхом жизни при сталинском режиме, и от них особенно тоже нечего было взять, хотя одно время читал лекции мой же друг и приятель Андрей Тарковский, и это были замечательные лекции, которые, может быть, стоили всех остальных.

В.М.: Как соотносятся Ваша вера и целительская практика?

В.Ф.: Я пришёл к целительству, ещё не будучи крещёным, верующим. И всё это стало получаться без всякой веры. Я уже был автором некоторых книг и собирался писать сценарии, быть кинорежиссёром. Казалось, что моё мировоззрение к сорока годам уже выработано. И вдруг совершенно неожиданно я столкнулся с такими фактами, которые мне не объясняли ни марксизм-ленинизм, ни что-либо иное. И моя собственная начавшаяся практика тоже не могла быть мною или кем бы то ни было объяснена. Всё это привело меня сначала к отцу Александру Меню, затем к крещению, а потом уже к вере.

В.М.: Как мне кажется, Ваше творчество на позднем этапе (то есть то, что было написано после встречи с отцом Александром Менем) существовало как бы параллельно литературному процессу. Книги Ваши (цикл произведений об Артуре Крамере) выходили — и достаточно серьёзными тиражами. При всём этом никакого отражения в критике. Что Вы сами думаете по этому поводу?

В.Ф.: Да, очевидно, что это закономерность, которую легко прослеживать на чужих судьбах и очень тяжело и обидно прослеживать на своей. Книги привлекли внимание огромного количества читателей и прошли абсолютно незамеченными критиками. Ну что ж… В этом есть, я считаю, хороший штамп судьбы, типа знака качества.

В.М.: В книге “Про тебя” рассказывается о путешествии-паломничестве во Францию, в “Итальянской записной книжке” — о поездке по Италии. Вам довелось познакомиться с западными христианами, о которых Вы пишете с большой любовью. Насколько для Вас значим опыт общения с этими людьми, что Вам это дало?

В.Ф.: Коротко говоря, приятно было увидеть, что и на Западе тоже люди есть. Нас же всё время учили, что они какие-то другие. А это – теплокровные братья и сёстры во Христе. И открыть это, прижать их к сердцу и самому быть прижатым было для меня величайшим счастьем.

В.М.: Вас интересует, прежде всего, “волшебное полотно жизни”, мудрость и красота реального бытия. Где же грань между документальностью и художественностью в Ваших книгах?

В.Ф.: Я беру события, которые произошли в разные времена, комбинирую так, как мне художественно удобней, чтоб они ярче выделялись. В основном, я работаю, в этом смысле, со временем. Всё остальное — реальность.

В.М.: Вы долгое время являлись членом Союза писателей. Ваше отношение к этой организации.

В.Ф.: Раньше это было способом отбиваться от милиции, которая иначе считала тебя – писателя – тунеядцем. Теперь и это стало не нужно. И само членство в Союзе даёт единственное право и обязанность – платить раз в год взносы.

В.М.: Если проследить развитие образа Вашего центрального героя, то можно заметить, что, с течением времени, образ целителя, наделённый экстраординарными способностями, уходит на второй план…

В.Ф.: Дело в том, что всякого рода способности (ясновидение, целительство и т.д.) – это всё, как выяснилось, мелочи, чепуха по сравнению с тем, что открывается, когда ты действительно пытаешься проследить то, как Бог сам лично вмешивается в твою маленькую жизнь. И это маленькое поднятие покрова тайны над тем, как оно происходит каждый день и с каждым человеком, это есть такое чудо, что все остальные частности становятся менее интересными. Именно об этом я написал “Навстречу Нике”.

В.М.: Можете Вы приоткрыть секрет и рассказать о своём самом последнем произведении?

В.Ф.: А нет никакого секрета. Последнее произведение – это повесть “Второе посещение острова”. Про то, как герой вторично, через девять лет попадает на греческий остров, который описан в романе “Patrida”. О том, что случилось с ним и с людьми, которых он оставил девять лет назад. Это довольно драматическое произведение, не лишённое и приключенческого элемента. Достаточно сказать, что там находят подводный клад.

В.М.: Вы умудряетесь писать тексты, которые интересны очень разным людям. Тем не менее, существует ли некая доминанта, общий посыл, объединяющие все Ваши книги позднего периода?

В.Ф.: Каждый человек так или иначе ощущает, что он живёт в тайне, которую хотел бы разгадать. Так как автором движет то же самое стремление, люди разных социальных слоёв, возрастов и настроений, прикасаясь к этим книгам, чувствуют, что они вместе с автором ищут ответ на этот главный вопрос жизни. Это и притягивает.

В.М.: Что помогает преодолевать трудности, которые неизбежно возникают при работе? Что вдохновляет и помогает совершать каждодневный труд создания произведения?

В.Ф.: В своё время отец Александр Мень говорил мне: “Торопитесь, пишите, потому что то, что знаете Вы, не знает никто. Если Вы не напишете, кто же это сделает? Завтра может упасть кирпич с крыши, и никто не напишет. Поэтому спешите, торопитесь”.

В.М.: Вы пережили немало драматических событий в жизни, но чувство радости и открытости к жизни переполняет Ваши книги.